«Если доживу до 15 сентября, то мне будет 84! Я родилась милях в трех от Ютики, в поместье Ньюсомов. Мы с братом Хэмпом принадлежали мастеру Джорджу Ньюсому. Мастера Джорджа назвали в честь Джорджа Вашингтона в Виргинии, откуда он родом. Хозяйкой нашей была мисс Маргарет. А про свою маму я сейчас вам все расскажу.

Дело в том, что мастер Джордж, как и многие другие молодые искатели приключений, приехал сюда из Виргинии, женился на мисс Маргарет и хотел обосноваться как раз в том месте рядом с Ютикой, где я родилась. Но мастер Джордж был беден и скоро понял, что не справится с фермой без хотя бы нескольких черномазых для начала, поэтому он написал домой в Виргинию с просьбой прислать немного. Ему прислали всего четверых мужчин и тетю Гарриет для готовки.

Однажды мастер Джордж и его дядя, мистер Джон Дэйвенпорт, — он-то был богач, у него аж два кучера было — поехали в Гранд-Галф, где был рынок для продажи черномазых с аукциона. Мистер Джон сказал мастеру Джорджу выбрать себе пару черномазых для разведения, чтобы со временем у него появилось больше рабов для уборки хлопка и всего такого. Мастер Джордж сначала выбрал моего папу. Потом он увидел маму, она была такая здоровая, сильная, и он очень захотел ее купить. Но, как я уже говорила, у него не хватало денег, чтобы купить обоих, и тогда его дядя сказал, что купит маму и одолжит ее мастеру Джорджу для папы. И первый ребенок будет принадлежать мистеру Джону, второй — мастеру Джорджу, и так далее. Мама была из Миссури, ее звали Мэрилин Напьер Дэйвенпорт. А папу звали Мартин Ньюсом.

Черномазые жили в маленьких бревенчатых хижинах с глиняными дымоходами. То есть все остальные черномазые. Меня-то держали в Большом доме, без мамы. Я обычно спала на выдвижной кровати рядом с мисс Мэри-Джейн, пока не стала так себя плохо вести, что мне сделали отдельный топчан на полу. Там еще были мистер Брайант, мистер А.Д., мисс Марта, мисс Энн, мисс Хелен, мисс Мэри-Джейн и мистер Джордж, все дети мастера Джорджа и мисс Маргарет.

Мы носили одежду из [ткани] ловелл и ботинки c медными накладками на носу. Одежду и все такое нам шила мисс Маргарет, а когда умерла тетя Герриет, она стала и готовить для всех, для рабов и для семьи. Она готовила ужин для рабов в поле, а я его относила. У мастера Джорджа был старый пороховой рожок, и он в него трубил по утрам, чтобы разбудить черномазых и отправить их на работу, а возвращались они на закате.

Мы выращивали кукурузу, картошку и много хлопка, еще были фруктовые сады и арахис. Еще у нас были овцы, свиньи, коровы и так далее.

У мисс Маргарет было пианино, аккордеон, флейта и скрипка. На скрипке она умела играть не хуже мужчины. Довольно часто в доме играли сразу трое скрипачей. Как сейчас помню ее маленькие красивые руки, быстрые как молния, когда она играла песню:

«И папа плакал, и мама плакала
Меня не для армии рожали.
О, капитан Джинк, думаю, моя лошадь,
Но он кормил ее кукурузой и бобами,
И развлекался с девушками по-всякому,
Ведь я — капитан в армии!»

Мы, все дети, всегда просили сыграть эту песню, пели и танцевали — ох как было весело!

Помню одну песню, которую пела мама:

«Дайте мне приблизиться, молю,
Дайте мне Иисуса.
Можете оставить себе весь этот мир
Но дайте мне Иисуса».

Болели мы редко, но если кто-то простужался или случалась лихорадка, мама делала чай из собачьего укропа. Если это не помогало, мисс Маргарет посылала за доктором Хантом, так же, как если болел кто-то из ее детей.

Ни один черномазый в том доме не умел ни читать, ни писать. Наверное, мисс Хелен и мисс Энн могли бы меня научить, но я была ужасно непослушной и не могла долго сидеть на одном месте.

Да, пóрок я повидала немало. Один раз мастер Джордж приковал маму и выпорол ее за побег. А в другой раз мастер Джордж увидел, как папа стащил ведро патоки и отнес его одной девушке с другой фермы, и выпорол его, но привязывать не стал. Папа попросил его выпороть, но не привязывать — он сам стоял на месте. Помню, казалось, что он просто прыгает через веревочку и кричит «Господи помилуй» всякий раз, как получает удар.

Слышала, что некоторые прибивали черномазым уши к дереву и так их пороли, но сама никогда такого не видала.

Меня-то мастер Джордж не разу не порол, потому что детей он вообще никогда не трогал. Черномазые дети играли вместе с белыми детьми. Если старый дом еще на месте, думаю, под ним можно и сейчас найти куличики, которые мы делали из украденных из курятника яиц. Еще мы доили чужих коров и делали масло. В общем, все время озорничали.

Черномазые в хозяйстве мастера Джорджа и других домах по соседству часто танцевали — рилы и подобные танцы при свете луны, [помню такие песни]:

«У мамы коклюш,
У папы корь,
Вот куда уходят все деньги,
Бам! Вот тебе и хорек».

«Девчонки из Буффало, вы сегодня выйдете?
Выйдете танцевать при свете луны?»

«Дженни, поставь чайник,
Салли, вскипяти воды,
Дженни, поставь чайник,
И давайте пить чай!»
<…>

«Беги, негр, беги, а то поймают патрульные,
Беги, негр, беги, уже почти рассвело,
Негр бежит, негр несется, негр теряет
Свой огромный ботинок».

Когда началась война, мастер Джордж отправился воевать в Виргинию. Мы все думали, что янки — это какие-то дьявольские отродья, и до смерти их боялись.

Однажды мы играли с мисс Мэри-Джейн и Хелен, и вдруг увидели мужчин в одинаковых синих мундирах с медными пуговицами, верхом на красивых лошадях. Они подъехали и спросили тетю Далию, которая подметала крыльцо:

 — Доброе утро, мадам, а мужчины есть в доме?

Когда она сказала, что мужчин нет, они попросили дать им ключи от коптильни, набрали еды и погрузили в свои повозки. Потом пошли на пастбище и убили несколько овец. После этого они пошли в сарай и все вместе разломали экипаж, так что его больше нельзя было использовать. Да, мэм, они как следует побезобразничали.

Некоторые из черномазых ушли с янки. Например, мой брат Говард — и больше мы о нем не слышали. Давайте я вам расскажу. Он принадлежал мистеру Дэйвенпорту, и когда тот услышал о появлении янки, он послал своего белого кучера и Говарда в экипаже, чтобы они вместе со всеми его ценными вещами спрятались на болоте. И пока они там прятались, белый кучер заснул, а Говард смылся, поэтому мы думаем, что он ушел к янки.

Это вы про худу? Я вам расскажу, что папа сделал с мамой. Они вечно ссорились то из-за одного, то из-за другого, и мама страшно злилась, когда папа брал ее вещи из сундука и надевал на других женщин, когда танцевал с ними, а когда он приносил вещи обратно, мама находила на них следы пальцев. Это ее страшно бесило, и она начинала с ним драться. Она легко могла ему врезать, потому что была сильнее. Однажды папа приходит домой и говорит маме:

 — Хочешь стать еще сильнее, чем ты есть?

Мама говорит — хочу. И вот на следующий день он приносит ей пузырек с чем-то красным, как кровь, а внутри было что-то похожее на тыквенную семечку, и говорит — выпей, чтобы стать сильнее. Она делает первый глоток — и падает. Потом ей становилось все хуже и хуже, пока она вообще не потеряла рассудок. Довольно долго ее приходилось привязывать к дереву. Потом, после войны, она ушла от мистера Дэйвенпорта и разъезжала по всей стране. Я-то осталась с мисс Маргарет, помогала ей как раньше. Как-то мама приехала за мной, а я убежала и спряталась под кучей одеял. Чуть не задохнулась, пока ждала, когда она уйдет.

В следующий раз она вернулась с письмом на имя мисс Маргарет от Комиссии по делам освобожденных и забрала меня с собой. Мы переезжали с места на место, пока я не вышла замуж. У меня было трое детей, но до сегодняшнего дня не дожил ни один».

Терри, штат Мисиссипи, на карте.